В Мекке ты встретишь весь мир

В этом году Мекка собрала около трех миллионов хаджиев, из них, к примеру, только из Индонезии – триста тысяч, а из России – всего лишь три тысячи. Но возможно ли пообщаться со всеми интересными людьми? – конечно же, нет. Быть может, есть на то особая воля Аллаха – с кем увидеться и с кем поговорить?

Когда во время обеда за мой столик сел пожилой обаятельный, похожий на московского профессора, мужчина, и начал неспешный разговор, я не мог предположить, что это господин Камель Ал-Шариф (Kamel Al-Sharif). Он – генеральный секретарь Международной Исламской Конференции (IIC) и основатель ведущих в Иордании газет «Ад-Дустур» на арабском и «Стар» на английском, личность в мировой Умме небезызвестная.

– Когда-то у меня были друзья в СССР, куда меня приглашали на межрелигиозные встречи православные, мусульмане и КПСС. Но дверь в вашу страну захлопнулась сразу после того, как я осудил вторжение советских войск в Афганистан.

– Жаль, что с тех пор Вы у нас не были: Россия теперь обновляется и для Вас будет наверняка много интересного. А вообще-то Вы дипломат?

– По образованию я журналист, учредил две газеты – но почти 16 лет провел как дипломат в Алжире, Германии, Китае и Индонезии. Участвовал в переводе Корана на африканский язык уруба. С 1961 по 1967 год был в Иордании министром Исламских дел, членом Сената. А сейчас, как Вы видите по моей визитке, Генеральный Секретарь МИК, уже 20 лет, с 1982 года.

– Что это за структура, и чем она отличается, к примеру, от Организации Исламская Конференция?

– ОИК – государственная, а мы – негосударственная организация. Мы своего рода зонтик для сотни структур во всем мире, занимающихся образованием, Исламским призывом (даава), молодежными и женскими движениями, диалогом с другими религиями. Наша штаб-квартира в Каире, так что я живу на два дома – и там, и в Аммане. Глава нашей организации – шейх старейшего в мире университета Ал-Азхар. А журналистскими делами ведает Абдулла Насиф, председатель нашей Комиссии по информации, в недавнем прошлом глава Раббита – Всемирной Исламской Лиги с центром в Саудовской Аравии. Работа наша необъятна и очень интересна.

– Изменились ли за время Вашей журналистской и дипломатической работы взаимоотношения России и арабского мира?

– Конечно, и очень сильно. Советский Союз, даже, несмотря на войну в Афганистане и политику государственного атеизма, был хорошим другом арабов и много нам помогал. Но с перестройкой вы потеряли интерес к сохранению своих позиций в нашем регионе, и вы не смогли по-настоящему перестроиться и найти новые формы взаимовыгодного развития. Сейчас нас очень беспокоит трагедия в Чечне – но я надеюсь все же на мирный исход. И верю, что арабы и россияне найдут новые общие перспективы.

В чем? Прежде всего, в торговле и культурном обмене. Затем, в решении проблем Палестины.

– Но что мы можем сделать для мира на Ближнем Востоке? Что могут делать, по Вашему мнению, мусульмане России?

– С точки зрения политики, израильтяне ведут себя как империалисты и агрессоры. Умножают число жертв и беженцев. А Россия – одна из сторон процесса мирного урегулирования, способная влиять на развитие событий. Политики и должны, и реально могут найти компромисс на основе резолюции ООН.

Мусульмане России, конечно же, могут вдохновлять свое правительство на более активную миротворческую роль на Ближнем Востоке, оказывать необходимое давление на Израиль.

С религиозной же точки зрения, бытие Израиля не имеет духовного обоснования. Как известно, многие ортодоксальные последователи иудаизма утверждают, что только явление подлинного Мессии (Машиаха) может быть знаком для образования независимого государства «сынов Израилевых». Но основатели современного государства Израиль – совсем иные люди.

– Кто, как Вам кажется, лучше всего сегодня пишет об Исламе – на языке современной культуры, доступной для европейцев?

– Вэйс из Австрии – он, кстати, очень хорошо переведен по-английски. «Путь к Исламу» Леопольда. Юсуф Али и Халиулла из Индии. По-французски блестяще выступает имам Большой мечети Парижа Зихамза. Многим, идущим через философию, стал полезен Роже Гароди. У него же, кстати, замечателен анализ духовных корней сионизма, особенно в книге «Миф об Израиле».

– Знаете ли, я питаю особый интерес к мусульманской каллиграфии и слышал, что принцесса Иордании покровительствует мусульманским художникам.

– Во-первых, принцесс у нас несколько. А Вы, скорее всего, имеете в виду принцессу Висдан Али (Wisdan Ali) – Вы можете написать ей прямо во дворец в Аммане. Да, она регулярно выступает с лекциями об искусстве и, возможно, заинтересуется мусульманскими мастерами из России.

*

Араб Ал-Шариф родился в Ал-Аридже близ Газы. А вот другой мой мекканский знакомый – еврей Ришар Лежуайе (Richard Lejoyeux) – родился в Париже. Когда все, по призыву муэдзина, склоняются в земном поклоне, совершая салят, он сидит с палочкой в руке и лишь кланяется. Обувь не снимает даже на коврах в мечети – ведь это ортопедические ботинки инвалида, у которого ноги были разбиты на 35 кусочков и каким-то чудом собраны великолепным хирургом.

– В госпитале я провел 15 месяцев. А угодил туда оттого, что как лихач гнался по шоссе из Бретани в Париж на своем «Ситроене» – и выскочил прямо на встречную полосу – лоб в лоб!

– Эта авария и привела Вас к вере, а теперь и в Мекку?

– Нет, к Исламу я пришел только через десять лет после аварии. Но, вообще, госпиталь – хороший университет жизни и мыслей. Лежишь, прикованный к постели, и думаешь не как раньше, что ты – центр мира. Видишь, насколько ты нуждаешься в других людях. И, оказывается, что в больничном застенке ты открываешь для себя то, что не видел раньше.

– Так Вы сначала воспитывались как иудей, а потом стали как большинство французов, христианином?

– Нет. Моя семья, очень гордится своими корнями, она дала мне прекрасное образование. После окончания парижского медицинского университета, я стал дантистом. Но религиозные традиции были формальны. Действительно, после аварии я стал искать свой путь к Богу и сначала хотел было стать христианином, ходил к священникам одного из наших центральных храмов Сан-Сюльпис.

Но, знаете ли, я люблю Иисуса Христа, однако, христиане, которых мне довелось встречать в жизни, производят впечатление людей, не имеющих духовного руководства, никакого гида. Исключение – монахи, но это не мой путь. Я хочу жить в этом мире с семьей и быть руководимым Богом. В жизни не хочется раздвоенности, разорванности, полуправды. Священник из Сан-Сюльпис был так далек от Исы (мир ему)! Но он все-таки разогрел мой духовный аппетит.

– И вы его удовлетворили? Где?

– Это случилось в Лондоне, на лекции о суфизме. Я не знал, кто и о чем будет говорить. Мне лишь сказали: «Ты ищешь духовного руководства в реальной жизни?» – «Да». – «Ну, вот и послушай шейха Назима из Турции, он общается на трех языках: по-английски, арабски и турецки».

Слушая его, я пережил счастье. Когда он произнес «Аллах алла, Карим алла!» – мне все стало ясно.

И тогда я заинтересовался: «Что это за учение? Что это за Ислам?» Это были вопросы ума, а сердцем я уже чувствовал, что нашел то, что искал. «Повтори три раза Шахаду» – сказал шейх… Оказывается, все бытие – это Алхамдульилля!

Потом я встречал его и в США, и в Париже, и еще раз в Лондоне. Начал читать Коран и дополнительные книги. Я понял, что Иса, мир ему, которого я и раньше любил – настоящий духовный гид, очень простой и доступный. А наша задача – осознать себя в универсуме, быть в правильном месте, в правильный момент. Коран – синтез всех священных книг, а Фатиха – синтез синтезов.

– А как Ваша семья восприняла такие перемены?

– Во-первых, я принял имя Абдулхани. Родители были в шоке. Я объяснял отцу: «Весь мир сейчас бы переменился к лучшему, если бы все, и в первую очередь – евреи, приняли бы истину, данную Богом в Исламе. Вера в Единого была всегда, люди столетиями искали руководства от господа, а Он посылал им столько Пророков и Посланников! В Коране – как в синтезе посланничества от Бога – даны ясные принципы и для политики, и для экономики, короче говоря, – для целостной жизни. Когда люди услышат Коран – решатся проблемы несправедливости, в частности, в банковской сфере (риба), в делах Палестины…»

Тогда мои близкие пригласили для беседы со мной иудейского рабби. И мы проговорили с ним целых три часа – отец был поражен. «Что он говорил?» – «Что мусульманин – лучший еврей!» Иначе говоря, рабби не смог не согласиться, что я – как наследник народа-богоискателя – вполне искренен и иду прямым путем.

– А Вы выучили арабский?

– Увы, нет – я такой ленивый… Знаю лишь общий для всех минимум молитв и сур для салята.

– Любому европейцу нелегко чисто физически в Хадже, вот сейчас температура что-то около сорока по Цельсию… А каково Вам с ногами после аварии?

– Это мое второе путешествие в Мекку – в 1999 я уже был здесь, причем, в «Акбар Хадже» – это когда день стояния на Арафате совпадает с пятницей. Ведь все эти трудности, испытания – как бы игра, или лучше сказать – экзамен перед Аллахом. В Мекке все переживают стресс: «ты должен что-то сделать, какое-то явное усилие перед лицом Всевышнего, проявить свое стремление к Нему». А в Медине – там легче, настроение другое, медитативное… А вообще в хадже человек раздет – нет ни у кого паспорта, ты – тварь, творение, чистый лист, как ты и был сотворен… И теперь ты сам должен чистый этот лист заполнить своими делами, чистыми намерениями и правильными действиями. Научиться все делать в присутствии Аллаха… быть в Мекке Его «достопочтенным гостем».

– Париж на всю планету славится как город соблазнов. Возможно ли там жить, следуя мусульманским идеалам?

– А почему же нет? Если в голове четко различаются «харам – халяль», «недозволенное и дозволенное» – проблем нет. И Париж ничем не отличается от других мест, где человеку предстоит делать ежедневный выбор.

– А что Вы делаете в умме, и как вообще дела у мусульман столицы Франции?

– Я ленивый, конечно. Но в окрестностях Парижа, в районе Hauts de Seine, где в 36 городах есть 10 мечетей, а 12 кладбищ имеют места для мусульманских погребений, я помогаю в работе Раббиты: веду контакты с властями, издание новостного бюллетеня. Есть у нас имам и для тюрьмы, где находятся обычно около 50–60 заключенных-мусульман. А вообще большинство наших единоверцев здесь – выходцы из арабского мира.

– Какие из книг об Исламе лучше для современного европейца?

– Думаю, что «Жизнь Пророка» Мартина Лингса и «Письма ученикам» Ал-Газали.

– После терактов 11 сентября в США стали говорить о неизбежности «цивилизационного конфликта Запада с миром Ислама»…

– Эта такая же проамериканская пропаганда, как и во времена борьбы против СССР. Только теперь обозначается противостояние на оси «Юг, бедный – Север, богатый». Но здравые люди не должны принимать такого разделения. США против Ислама? Но мусульманское общество – это там, где люди знают, где «халяль-харам». Значит, граница проходит везде, а не между странами или континентами. Говорят о «защите западных ценностей»? Но ведь именно мусульмане защищают этику и религиозные ценности, на которых вырастает цивилизация – закят, садака в том числе, которые гармонизируют общественные отношения. Посмотрите: именно на Западе правительства предают эти ценности из-за денег и власти! Вот бомбят беззащитный и нищий Афганистан, навязывают свои режимы по всему миру (в том числе, независимо от «мусульманского фактора»). Угрожают Ираку, Ирану, Северной Корее, Кубе… нацеливают, кстати, ракеты на вашу страну, на Россию. При чем тут Ислам?

А пропаганда «против Ислама» – это первый шар в бильярде, разыгрываемом против реального геополитического соперника США – Китая. Именно эта страна стала бурно развиваться в последние годы, там живет миллиард населения, и китайцы не собираются плясать под американскую музыку.

Но проблемы соседей, в том числе соседей по планете – по Исламу – это твои же духовные проблемы. Однажды Пророк Мухаммад пришел к заболевшему еврею – оказать помощь. А тот очень изумился: «Как ты узнал, что я болен?» – «Ты уже несколько дней не проходил мимо моего дома, значит, подумал я, у тебя что-то случилось…» – отвечал Пророк. Это норма человеческого братства и сотрудничества. Каждый человек достоин, как мы говорим, адата – уважения к себе, почтения людей.

Ришар Абдулхани всегда бодр, весел и всегда шутит – недаром его фамилия переводится с французского как «радостный, веселящийся» – Lejoauex. Наравне со всеми он преодолевает и стояние на Арафате и ночлег под открытым небом на каменистой почве в долине Муздалифа – и только опустив взгляд на его ноги в спецботинках, понимаешь, чего эта видимая легкость и веселость ему стоит.

**

Ришару Абдулхани – 44, а Ахмаду Абу Салему (Ahmad Abou Salem) – только что исполнилось 22 года. Он родился в Бейруте, где уже с 18 лет был имамом в мечети «Коран Керим». Отец умер, когда ему было два года, поэтому сейчас своим «вторым отцом» он считает шейха Салима Лебабиди – муфтия палестинцев, живущих теперь в Ливане. Глядя на юного красавца Ахмада и зрелого Ришара, поневоле вспоминаешь их общего праотца – Ибрахима (Авраама). Как горько развела судьба его потомков от Исхака и Измаила!

– Ахмад, есть ли у тебя родственники в Палестине, и бывал ли ты там?

– Мой паспорт гражданина Ливана позволяет мне объехать весь мир – кроме родины моих предков.

– А Израиль?

– Даже в Израиль могу ездить, но только не в Палестину! А родственники живут близ Хайфы, их я не видел. Такова сейчас политика израильтян – молодежь арабскую они не пускают на Родину. Боятся, прежде всего, персон «детородного возраста»… выживают нас демографически.

– А что думаешь о своем будущем?

– Прежде всего, надо учиться. Хочу переехать к своей тете в Лондон и заниматься политологией. Моему народу именно сейчас нужны грамотные политики.

– Вот ты такой молодой: не ущемляют ли законы Ислама свободу молодого человека?

– Все запрещенное – это грязь или вред в том или ином виде. Равно для любого возраста. Именно молодости правила Корана дают шанс быть счастливым и чистым, здоровым и успешным. Но ведь и молодостью вся жизнь не кончается.

– А что для тебя значит хадж?

– Это мост к Аллаху. В первый раз я совершил хадж четыре года назад.

***

Да, вот как говорит молодой палестинец… Не все помнят, что имамом – то есть, «стоящим впереди» на общей молитве, может быть мальчик с восьми лет. Главное – вести молитву поручается любому, хорошо знающему ее порядок и арабский текст. В этом очень важное отличие Ислама от всех жреческих религий – никто не заменяет, не «посредничает» в общении человека с Богом, все равны, а вперед выходит лишь знающий лучше остальных..

И мне показалось, что особенность нашего времени в том, что многие из таких «знающих» разъезжаются теперь из стран традиционно исламских по всему свету. Никогда ранее не было такого тесного взаимодействия цивилизаций: сегодня техника транспорта и связи, электронные коммуникации сделали нас как никогда ранее близкими друг другу. И пришло особое время для диалога разных народов и разных религий. И – соответственно – время особой ответственности за свое духовное наследие. Смогут ли современные мусульмане передать народам иных традиций свои ценности??

****

Молодой и подвижный красавец из Египта Мухаммед Зенхум Абдин (Mohammed Zeinhom Abdien) и турок – торговец продуктами Абдуль Баки (Abdul Baki ) живут теперь в Бразилии, первый – в Рио-де-Жанейро, второй – в Сан-Паулу. Вот что они рассказывают.

– Уже 51 год существует Исламское общество Бразилии. Наших единоверцев пока сравнительно немного – около 6 тысяч. В основном это арабы, турки, да выходцы из Сенегала и Нигерии, иначе говоря – вторая волна переселенцев. Но в последнее время, однако, бразильцы-католики (покорители этих земель) все чаще обращаются к Исламу. А мы занимаемся общей молитвой, обучением арабскому языку и благотворительностью. Нам важно проявить на деле интернационализм Ислама – общая молитва и чтение Корана в оригинале являются основой скрепления народов и созидания братской общины. А благотворительную помощь мы оказываем всем, независимо от цвета кожи, языка и веры – в том числе и немусульманам. Почему? Воля Всевышнего – помогать всем. А языком общения в наших общинах стал, конечно же, язык нашей страны – португальский. И мы должны нести благо тем, с кем – по воле Аллаха – мы живем вместе: народам Бразилии.

В конце нашей беседы я прошу «новых бразильцев» произнести вслух, для записи на мой магнитофон, Шахаду по-португальски. Они смеются и дружно повторяют известные слова, хотя и с затруднением. Ведь, согласитесь, всем во всем мире привычно-то Шахаду читать по-арабски! А зачем на иных языках ее знать? – если хочешь рассказать об Исламе людям иных культур.

Не уверен, существует ли на самом деле «машина времени», но во время хаджа в Мекке явно работает на всех парах «машина пространства». Пообщавшись с бразильцами, можно тут же окунуться в мир … японского мусульманства. Доктор агрокультуры Салих Самарраи (Salih M. Samarrai) – председатель Исламского центра Японии в Токио. Выходец из Ирака, он переселился в «страну восходящего солнца», где создал в 1961 году Студенческую мусульманскую ассоциацию. Ребята помогают друг другу и в делах «религиозных» и «нерелигиозных» – ведь все важно по шариату: и молитва, и быт, и семья, и досуг.

– Мусульманское общение и взаимопомощь не может иметь границ. Ислам не какая-то отвлеченная от жизни философия или эзотерическая практика. Это всеохватывающий стиль праведной и правильной жизни, вплоть до житейских мелочей. Поэтому наши студенты помогают друг другу во всем, но в первую очередь в освоении Интернета (без которого современный человек «не современен» и малопродуктивен), в изучении арабского и японского языков.

Вообще же первые наши общины появились здесь с 1891 года, когда татары-эмигранты из Российской Империи перебрались в Токио и Нагою из Харбина. Позднее в умму влились бизнесмены из Индии, Китая, Малайзии, а еще позднее – и сами урожденные японцы. Итак, сегодня у нас около трехсот мечетей.

*****

Сам доктор Салих – мужчина внушительный, с огромными ручищами и лицом халифа, его речь и жесты сильны и ярки. Рядом с ним сказочный татарин-старец с белоснежной широкой бородой Абдурашит Ибрагим. Он дарит мне нежно-нефритовые четки, все время улыбается и рассказывает о том, что всю жизнь путешествовал по Востоку, буквалmно по всем странам, и переводил мусульманскую литературу.

– Мы с волнением следим за возрождением Ислама в Российской Федерации, – говорит он, – особенно нам близки проблемы живущих на Далнем Востоке – ведь мы соседи. Дружим с основателями общины в Петропавловске-Камчатском. Там, наверное, звучит первый азан на нашей планете: ведь оттуда восходит солнце. Мы готовы расширить контакты с теми, кто трудится на путях Аллаха не только на Камчатке, но и в Приморье, на Сахалине. Ждем с выставкой вашего знаменитого каллиграфа из Казани Владимира Попова. А в 2000 году у нас гостил муфтий Татарстана Усман-хазрат Исхаков. Мы молимся о вас, братья, и желаем счастья всей России!

– Из 25 миллионов жителей Тайваня – 60 тысяч сегодня исповедуют Ислам, – объясняет Али Бао (Ali Bao) из Тайпэя, ведущий специалист Департамента навигации и авиации Министерства коммуникаций Тайваня. – Я китаец по происхождению? и мне повезло: еще отец принял Ислам и передал веру мне. А моя жена обратилась к Единобожию благодаря встрече со мной, алхамдулилля! Два года назад Король Саудовской Аравии пригласил меня сюда, теперь это мой третий хадж.

– А знаете ли Вы арабский? И как соотносятся культуры Китая и Ислама?

– Арабский я учу и уже сам читаю Коран. В массе культурных традиций древнейшей в мире китайской цивилизации, увы, много идолопоклонничества и магизма. И все же, учение Конфуция близко кораническому, особенно – относительно морали, о том, как должно управляться общество.

– К сожалению, мировая пресса рассказывает о непрекращающихся притеснениях мусульман в Синьцзяне…

– В континентальном Китае – коммунистический режим Китайской Народной Республики. У нас же в Тайване – китайское по истории и по культуре, независимое демократическое государство. Здесь гарантирована на деле свобода всем религиям, в том числе, и для популярного синкретического учения Игуаньдао, пытающегося объединить авраамические религии (Иудаизм, Христианство, Ислам) с Буддизмом, Конфуцианством и Даосизмом. Принципы демократии относительно религии, кстати, впервые четко были провозглашены именно в Коране: «в религии не должно быть принуждения». И, повторюсь, хотя Тайвань – часть китайской древней цивилизации, свобода для развития Ислама здесь есть.

– Итак, мусульманам у вас привольно и нет никаких проблем?

– Пожалуй, единственная проблема, еще не решенная, – трудно найти халяльную пищу, особенно в ресторанах.

Совсем иные проблемы у единоверцев из других стран и континентов. Уроженец древнего сирийского города Алеппо шейх Мохаммед Айрот (Sheikh Mohammed Airot) сейчас трудится имамом в Новой Зеландии, в Окленде.

– Наши прихожане – в основном, зажиточные бизнесмены, выходцы из Индии и с острова Фиджи. Из Ирана и Ирака приезжают шииты, но основная масса в нашей умме – сунниты. Однако всем нам трудно вписаться в культуру Новой Зеландии, хотя жить здесь очень удобно. Прекрасный климат, добрососедские отношения, отличные условия для бизнеса, миролюбия больше, чем в Европе… казалось бы, что еще надо? Однако, разрыв со старым семейным укладом жизни на родине предков для всех, даже очень успешных эмигрантов – проблема проблем.

Исламская солидарность помогает им найти новых друзей, расширить кругозор и связи, осознать себя гражданами новой страны. Ислам выше всех рас и культур. Но он не против ни одной расы и ни одной из культур. Вера в Единого Аллаха помогает увидеть брата и сестру в человеке, внешне от тебя далекого и говорящего на ином языке.

– У меня к Вам, уважаемый шейх, особый вопрос – как к сирийцу из Алеппо, человеку, который вырос в среде, где живы суфийские традиции. Ислам и суфизм – каковы их взаимоотношения, ведь некоторые считают их противоречивыми? И каково Ваше отношение к танцам дервишей, ведь некоторые считают их недопустимыми?

– Суфизм нельзя как-то искусственно противопоставлять Исламу, и даже вообще как-то выделять его. Суфизм – внутри Ислама. Это особый мистический духовный путь. Существуют разные тарикаты, школы, с разными наставниками и традициями. И все это – сокровища Ислама, а различия между ними не принципиальны. Повторю, это разноообразие сокровищ нашего духовного опыта.

В современном мире, к сожалению, появились люди, которые «превращают суфизм в бизнес». Представьте себе: у растерянных людей много проблем и жажда чуда. И вот они приходят в «волшебные апартаменты волшебных шейхов», и те им говорят: я знаю секреты жизни, я великий шейх, а у тебя много проблем… проблема с женой, дай мне 500 долларов, и я разрешу все твои вопросы… мои знания – в древних традициях Востока… я дам тебе дуа, дам целебные напитки… поговорю с твоей женой…». Одним словом, какой-то псевдомистический цирк, рассчитанный на слабых и неграмотных людей.

Мне посчастливилось общаться с настоящим великим шейхом из Турции Ахмедом Джами, которому сейчас около 80 лет. Я видел его один раз в городе Мараш. Кстати, в общении с женщинами он очень строг: говорит с ними с закрытыми глазами, а они на встречи к нему приходят с закрытыми лицами.

А относительно танцев – да, я действительно видел тех, кто эксплуатирует суфийское наследие как находку «восточного шоу-бизнеса» и это, конечно же, несерьезно. Но есть и подлинное. В юности я сам получал воспитание у наставника, который так меня направил, что сердце буквално пело, и танец был естественным выражением глубинной радости, глубинной молитвы-славословия. И я танцевал в таком состоянии, был ближе к Богу. Танцевал до 20 лет. Сейчас я хуже и не имею такого настроя – какие-либо повторы для меня стали бы имитацией высоких духовных состояний. Поэтому сейчас я не танцую. Это тонкая сфера, а духовный танец – очень хрупкое явление. Надо долго жить рядом с истинным шейхом, повторять зикр, накапливать энергию…

– Вот мы сидим сейчас с Вами в фойе роскошного конференц-зала Раббита – Всемирной Исламской Лиги. Какое впечатление у Вас от проходящей здесь конференции?

– Такие встречи, особенно во время хаджа, чрезвычайно полезны – вот Вы из северной и далекой России, а я из южной, близкой к Антарктиде, страны… Где бы еще мы могли так поглядеть в глаза друг другу? Я благодарю Всемогущего Господа за эту возможность – увидеть многоликий и многоязыкий мусульманский мир в Мекке! Однако к организаторам конкретно вот этой конференции у меня все же есть претензии – слишком все сухо и официально. Я предпочитаю докладам и выступлениям высоких официальных лиц вот такие простые разговоры, как с Вами. Давайте общаться, в том числе семьями, друзьями, ездить друг к другу, помогать в делах и в вере – какое это богатство, быть братом мировой уммы!

– Отразились ли на жизни мусульман Новой Зеландии трагические события 11 сентября в США и последовавшая за ними анти-исламская кампания во всем мире?

– Наша страна, как я говорил, действительно, очень дружная и миролюбивая. Это видно и по законам, и в поведении людей. После 11 сентября мусульманам страны стали писать письма поддержки и всячески высказывать свою солидарность самые разные граждане. А Правительство даже публично заявило, что надо хранить мир, и оно не позволит никому сделать что-то недоброе мусульманам.

– А ведете ли вы межконфессиональные споры?

– Конечно. Это живая жизнь. У нас постоянные дискуссии в Оклендском университете, особо активные спорщики – сирийские христиане.

– Расскажите о Ваших научных занятиях, пожалуйста.

– Здесь я уже 12 лет, но раньше учился в колледже в Марокко. Посещаю регулярно Оксфорд в Англии (Oxford Academy), где работаю над докторской диссертацией о юридическом наследии шейха Ан-Навави.

– А много ли мусульман в Вашем городе?

– В трехмиллионном Окленде сейчас около 17 тысяч единоверцев. Все, естественно, говорят по-английски, хотя для большинства выходцев из Индии родным является урду. Кстати, и архитектура мечетей у нас – индийская.

…Сколько новых лиц видишь ты во время Хаджа, сколько новых миров тебе открывается! А сколько новых слов, за которыми – богатство бесконечно огромного мира! Возможно ли объять все это?

Но освещает весь этот узор единый Свет и создал его Единый Разум. А каждая ниточка-душа хочет понять: где она соткана, для чего и кем…